|
Гарик Мартиросян +
Дмитрий «Люсек» Сорокин
Это был самый бурный
День рождения
в русской истории! Его забыли все, не
писали о нем, не вспоминали, и мы решили
воскресить это событие. (На мотив песни
Ю. Визбора «Домбайский вальс». А может,
и другой песни... Опять же: какая разница.)
Толстой отмечал юбилей,
Ясну поляну накрыл
И всех своих близких друзей
На этот банкет пригласил.
Тютчев забил заразу,
Курили за гаражом.
Пушкина убило сразу —
Лермонтова потом.
Достоевский напился в хлам,
К старушке стал приставать.
Ударил ее топором,
Быстро домой — и писать.
Гоголь с собою в душ
Взял двух крестьянских девчат.
Напились текилы и с ним —
Мертвые в душе лежат.
Пушкин съел больше всех.
В кусты забежал он на миг.
Памятник нерукотворный
Себе за кустами воздвиг.
Мама Толстого пошла
В баньку хлестать коньяк.
А вслед за мамой туда
Мамин зашел Сибиряк.
Тютчев в тютю бухой.
Достоевский достал девчат.
Белинский в одном белье.
Рылеев рылом в салат.
Пушкина няня легла
В спальне, устроив бардак.
Няня легла не одна —
Мамин с ней лег Сибиряк.
На карете лихой сутенер
За крестьянками прикатил,
Толстой дал ему сто рублей:
Крепостное право продлил.
Разбушевался Крылов,
Вырвал у Пришвина клок,
Хотел еще Блока избить —
Но Блок поставил блок.
Есенин стихи написал,
Пошел к проституткам в кабак.
Есенин пошел не один —
С ним Мамин пошел Сибиряк.
Некрасов прекрасно бухнул
И стриптиз заказал,
Кричал он всем бабам: «Ура!»
И лифчики в воздух бросал.
Тургенев Цветаеву взял,
И поступил он с ней так,
Как поступает со всеми
Мамин всегда Сибиряк.
Анну Ахматову Блок
Пьяный в кусты завалил
И в памятник нерукотворный
Случайно рукой угодил.
Герцен заснул под столом.
Герцен, конечно, дурак.
К нему, чтоб не разбудить,
Мамин ползет Сибиряк.
Герцен проснется с утра,
Руками ощупает зад,
И будет думать всю жизнь:
Что делать? Кто виноват?
Танцует для телок Фет —
Фет для них песни поет.
Фет — не прикольный поэт,
Фету никто не дает.
Некрасов кричит: «Ура!» —
Ему привезли порошок.
Вот кому на Руси
Действительно жить хорошо!
|